Диана Уинн Джонс - Дом ста дорог [with w_cat]
ая начиналась примерно так: «Если мы экстраполируем результаты, полученные в моих ранних работах, мы обнаружим, что готовы окунуться в детальное паратипическое описание и классификацию явлений…»
115
«Нет, — подумалось Чармейн, — не думаю, что мы готовы.»
116
Она отложила книгу и потянулась к тяжёлому квадратному фолианту, покоившемуся в углу стола. На корешке красовались витые буквы «Das Zauberbuch», вся книга оказалась написанной на иностранном языке. «На этом языке, скорее всего, говорят в Ингарии», — решила для себя Чармейн. Любопытней всего оказалось, что под книгой хранилась пачка писем, полученных с разных концов света. Девочка подолгу рассматривала и читала каждое послание и всё больше и больше восхищалась двоюродным дедушкой Уильямом. Почти все письма приходили от волшебников, которые спрашивали совета двоюродного дедушки Уильяма в том или ином аспекте магического искусства, — совершенно очевидно, что они считали его величайшим мастером, — или же спешили поздравить его с последним магическим открытием. Все как один обладали совершенно ужасным почерком. Чармейн хмурилась и морщилась, пытаясь разобрать написанное. Одно письмо, совершенно нечитаемое, она даже подносила к окну, чтобы хоть как-то понять смысл пляшущих каракулей.
117
«Уважаемый волшебник Норланд (так начиналось письмо, насколько могла судить Чармейн по отдельным буквам), ваша книга „Важнейшие моменты колдовства“ несказанно помогла мне в работе с пространствами (или „с пристрастиями“?), и мне бы хотелось обсудить с вами моё небольшое открытие, касающееся описанного вами Уха Мёрдока (а может „Руки Мерлина?“ или „Закона Мёрфи?“ — бесполезно разбирать!). В следующий раз, когда я окажусь в Верхней Норландии, не могли бы мы встретиться и побеседовать?
Похищенный („почищенный?“, „восхищённый?“, „превращённый?“) вами,
Волшебник Хаул Пендрагон.»
118
— Ужас, сущий кошмар! Как курица лапой! — воскликнула Чармейн, пряча ненавистное письмо, и доставая следующее. Его написал сам король, почерк старинного стиля хоть и не мог похвастаться ровностью, но читался куда легче.
119
«Дорогой Уим (прочла Чармейн с нарастающим благоговеньем и удивлением),
Наш многолетний труд подходит к концу, но Нам всё ещё не хватает ясности, и Мы нуждаемся в мудром совете. Мы полагаемся на тебя. Также искренне надеемся, что эльфы, которых Мы направили к тебе, смогут поправить твоё здоровье, и в скором времени твой блестящий ум и безграничная сила духа окажут нам неоценимую помощь. Наши молитвы и лучшие пожелания всегда с тобой.
С неугасающими надеждами,
твой Адолфус Рекс Верхне Норландский.»
120
Значит эльфов послал сам король!
— Замечательно, замечательно, — с довольным видом бормотала под нос Чармейн, пробегая глазами последнюю стопку писем. Почерка адресантов наводили на мысли о каллиграфическом искусстве, однако, несмотря на разнообразие вензелей, стилей и слов, в каждом сообщении говорилось одно и то же: «Волшебник Норланд, прошу вас, возьмите меня к себе в ученики. Вы согласны?». В некоторых письмах упоминалась даже оплата за обученье: кто-то предлагал двоюродному дедушке Уильяму зачарованное кольцо с алмазом, а кто-то, — видимо, некая девица, — умоляла следующими словами: «Меня, конечно, нельзя назвать красоткой, но моя сестра — просто дивный ангел, и она согласна выйти за вас замуж, если вы возьмёте меня к себе в ученицы.»
121
Чармейн содрогнулась и мельком просмотрела оставшиеся письма. Они до боли напоминали ей её собственное послание, только вчера отправленное королю. «Такое же бессмысленное,» — подытожила она про себя. Девочка не сомневалась, что на все подобные просьбы и предложения знаменитый волшебник сразу же ответил одним словом: «Нет». Чармейн сложила все письма обратно под «Das Zauberbuch» и посмотрела на остальные книги. На противоположном конце стола ровным рядом стояло собрание сочинений, именуемое «Res Magica» которое Чармейн решила оставить «на потом». Из лежащей на столе кучи она вытащила две книжки наугад. Первая называлась «Дорогой миссис Пентстеммон: как найти истину» и показалась ей слегка нравоучительной. Чтобы прочесть название второй, девочке потребовалось открыть крепкий металлический зажим и распахнуть книгу, первая страница гласила: «Книжица палимпсестов». Чармейн пролистала её и обнаружила, что на каждом листе написано по заклинанию — нет, не какая-то там абстрактная теория, а настоящие заклинания с подр
обным описанием производимых эффектов, списком нужных ингредиентов и пошаговой инструкцией, что и в каком порядке следует делать.
122
— Наконец-то полезная книга! — обрадовалась девочка, всё больше погружаясь в чтение.
Чармейн очень долго не могла решить, какое заклинание ей больше по душе: «Чары, помогающие отличить друга от врага» или же «Чары, расширяющие сознание», а может «Заклинание полёта»? Девочка вдруг ощутила, что ей просто необходимо посетить уборную. Так случалось всякий раз, когда она долго и увлечённо читала о чём-нибудь. Чармейн вскочила с кресла, сжав колени, и только тут вспомнила, что ванную комнату она пока не нашла.
123
— Как же мне найти уборную? — отчаянно выкрикнула она.
— Как выйдешь из кабинета, моя милая, — поверни налево, — раздался утешающий голос двоюродного дедушки Уильяма. — Первая дверь справа и есть ванная комната.
— Спасибо! — выдохнула Чармейн и побежала к двери.
124
Глава третья,
в которой Чармейн творит несколько заклинаний одновременно
125
Вид ванной комнаты ободряюще подействовал на Чармейн: пол вымощен зелёной слегка потёртой плиткой, окошко убрано чистыми салатовыми занавесками, умывальные принадлежности на своих местах, и все удобства, прямо как дома. «Но дома, конечно же, лучше,» — добавила про себя девочка. С немалой радостью она обнаружила краны над ванной и раковиной, а также туалет со сливным бачком. Однако ванна и унитаз показались ей довольно странными: какой-то непонятной луковичной формы, будто мастер, изготовивший их, и сам не до конца понимал, чего же он, собственно, добивается. Чармейн подошла к ванной и поочерёдно повернула вентили — о чудо, из них лилась не только холодная, но и горячая вода, а под огромным овалом зеркала, на сушке, висели мягки пушистые полотенца.
126
«Пожалуй, один мешок с грязной одеждой можно перетащить сюда, — размышляла Чармейн, оглядывая ванну. — Но как же мне потом её высушить?»
127
Покинув ванную комнату, девочка оглядела коридор, по обеим сторонам которого тянулись ряды дверей. Чармейн отворила ближайшую, ожидая увидеть перед собой унылую гостиную, однако за дверью находилась спальная комната и, судя по царящему в ней беспорядку, принадлежала она двоюродному дедушке Уильяму лично. Одеяло почти сползло с незастеленной кровати, пол усеивали разбросанные ночные рубашки, из ящиков комода выглядывали повседневные рубашки, носки и нечто, что отдалённо напоминало нижнее бельё. В стенном шкафу одиноко висел парадный костюм, отдававший запахом плесени, а под окном красовалась ещё одна пара мешков с грязным бельём. Заметив их, девочка мучительно застонала.
128
— Кажется, он и впрямь болеет очень и очень давно, — попыталась отнестись с пониманием Чармейн. — Но, мать моя женщина, почему именно я должна разбираться со всей этой помойкой?
129
Постель зашевелилась.
130
Девочка обошла её и увидела Бродягу, который уютно устроился в груде постельного белья и лениво почёсывался. Когда он заметил Чармейн, то тут же припал к кровати и принялся вилять хвостиком, прижав свои лохматые уши и жалобно поскуливая.
131
— Кажется, это не твоё место, — заметила девочка. — Ну и ладно. Вижу тебе тут удобно. Хотя я бы скорее умерла, чем заснула в этой кровати.
132
Она вышла вон и шагнула к двери напротив. За ней оказалась ещё одна спальня, точь-в-точь как предыдущая, вот только чистенько прибранная: кровать аккуратно заправлена, стенной шкаф закрыт, а выдвижные ящики пусты. Чармейн одобрительно кивнула. Исследуя оставшиеся двери в коридоре, девочка нашла ещё две подобные спальни.
133
«Надо бы выбрать комнату и перенести мои вещи, — подумала Чармейн. — А то среди этих спален и заблудиться недолго.»
134
Она вернулась в коридор и увидела Бродягу, изо всех сил скребущего дверь ванной комнаты.
— Тебе туда нельзя, — обратилась к нему Чармейн. — Там для тебя нет ничего.
135
Однако не успела девочка подойти к псу, как дверь перед ним распахнулась. Чармейн последовала за ним, но за дверью её ждало разочарование, стон сорвался с её губ — перед ней снова предстала кухня. Грязь и беспорядок никуда не делись. Немытая посуда и удручающие мешки покоились на своих местах, в лужице чая лежал заварочный чайник, одежда Чармейн всё так же валялась на полу, а из очага выглядывал зелёный кусок мыла.
